В конце января 1938 года льдину, на которой располагался лагерь СП-1 вынесло в Гренландское море, где она начала таять. 1 февраля Э.Кренкель передал на материк телеграмму: «В результате шестидневного шторма после разорвало трещинами. Находимся на обломке длиной 300, шириной 200 метров. Наметилась трещина под жилой палаткой».
Палатка папанинцев на полярной станции «Северный полюс-1» - пожалуй, самый знаменитый пример использования гагачьего пуха в СССР. Герой Советского Союза Э.Т. Кренкель, описывая жизнь папанинской четверки на дрейфующей станции, вспоминал: «Гагачий пух был использован для обшивки палатки, изготовления спальных мешков и пошивки курток. За время дрейфа все указанные предметы на гагачьем пуху показали весьма высокое качество, предохраняя нас от холода и сырости».
Папанинская палатка в Музее Арктики и Антарктики в С.-Петербурге. Вес палатки вместе с кроватями – 53 кг. Ширина 2,5м, длина – 3,7м, высота – 2м. Между двумя слоями толстого брезента проложено два слоя гагачьего пуха. Пристроен тамбур, чтобы не выдувало тепло. Пол надувной, толщина воздушной подушки, отделяющей его ото льда – 15 см.
«Наше обиталище - палатка - просто шедевр. Даже палаткой это чудо называть не хочется. К нему больше подошло бы название домик. Основа этого домика - легкий каркас из дюралюминиевых труб. На каркас надевались три чехла. Первый - из легкой прорезиненной ткани. Второй - неповторимой красоты, по существу это было голубое, шелковое, стеганое одеяло. На изготовление его и наших, также шелковых, спальных пижам, которыми мы, кстати говоря, и не очень-то пользовались, ушло 17 (!!) килограммов гагачьего пуха. Старушки монахини в артели, где все это шилось, умилялись: точь-в-точь такие одеяла шили когда-то купеческим дочкам в приданое. И, наконец, третий чехол — черный брезент, пропитанный водоотталкивающим составом, и надпись: «СССР. Дрейфующая экспедиция Главсевморпути 1937 года». С торцовой части домика - серп, молот и звезда.
Три метра семьдесят сантиметров длины, два семьдесят ширины и два метра высоты — таковы были габариты нашего домика, любовно и продуманно изготовленного в одном из цехов завода «Каучук». В окнах — стекла из небьющейся пластмассы. Мы должны были быть готовыми к трещинам и торошению. Создатели нашего домика гордились тем, что вес домика не превышал 160 килограммов, и утверждали, что мы просто можем на руках унести свое жилье на другое место». (Кренкель, 1973).
Все папанинцы, прожившие в этой палатке, стоящей на льду, девять месяцев, утверждают, что холодно им не было. «В нашем гагачьем домике… было даже жарко: нам не страшен, хотя бы во время сна, никакой мороз» (Папанин, 1977).
Вы обратили внимание на умилявшихся старушек-монахинь? Я обратила и очень заинтересовалась. Эта же неожиданная деталь упоминается и в книге Э.Кренкеля, и в воспоминаниях его сына, Т.Э. Кренкеля: «По замыслу разработчиков, утеплить их /стены/ предполагалось прослойкой из гагачьего пуха - этаким подобием стеганой перины, уложенной между двумя слоями брезента. Однако мастериц, умеющих стегать пуховые одеяла, найти не могли. Пришлось прибегнуть к помощи монашек, которые прекрасно владели таким «дореволюционным» ремеслом».
Никаких достоверных подтверждений этой информации мне найти не удалось, но вполне вероятно, что дело так и было. Известно, что после революции и закрытия монастырей в некоторых местах еще сохранялись монастырские мастерские, которые выполняли рукодельные работы по заказам, в частности, стегали одеяла. Только назывались они к тому времени артелями. Так, например, какое-то время после революции сохранялась монастырская мастерская при Хотьковском женском монастыре (под Москвой, Сергиево-Посадский район), в 1920 г. она преобразовалась в «Хотьковскую женскую трудовую артель кустарных изделий». В книге прозы А.Лунгина, изданной в 1928 г., фигурирует странник, возлежащий «на облаке из стеганного рукой монашек гагачьего пуха».