Кандалакшский заповедник - из старшего поколения российских заповедников, сейчас ему 85 лет. Возраст вполне сопоставимый с человеческим. И сейчас живут люди, родившиеся в том же 1932 году, что заповедник, и даже люди, которые старше его. То есть, казалось бы, не должно быть проблем с памятью об отцах-основателях заповедника, ведь и 85-летние люди помнят своих родителей.Но с памятью о "родителях" Кандалакшского заповедника дело обстоит не очень хорошо. Давно установился шаблон, рассказывая о его создании, упоминать экспедиции А.Н. Формозова конца 1920-х гг. и последовавшие за ними официальные указы о запрете охоты на гаг и о создании заповедника. Дальше, в лучшем случае, упоминаются первые директора и научные сотрудники заповедника, в худшем, - не упоминаются и они. Но во всех случаях выпадает хоть и краткий, но крайне важный момент: кто же было тот человек (или те люди), который указал на острова Кандалакшского залива как на место для создания заповедника, и кто определил, как именно этот заповедник будет устроен и чем станет заниматься?
Я попробую восстановить последовательность событий, предшествовавших рождению Кандалакшского заповедника, и извлечь из забвения имена участников этих событий. В той степени, в которой это возможно сделать сейчас, основываясь на сохранившихся документах.
Итак, всё действительно началось с экспедиций А.Н. Формозова, хотя как посмотреть...
Во-первых, о самих экспедициях мы знаем очень немного. К тому же, они не были специально направлены на изучение гаги.
Экспедиция 1927 г. на о.Кильдин (Баренцево море) была предпринята для изучения песцов и песцового хозяйства, в 1929 г., на о. Харлов, для изучения морских птиц. Работал Формозов в одиночку, лишь в 1929 г. ему "много помогал юннат звереводно-охотничьей группы Тимирязевской Биостанции в Сокольниках (Москва) А.А.Максимов".
Во-вторых, то, что после этих экспедиций написал Формозов о гаге, отнюдь не было новостью. И факты о разорении гагачьих гнездовий, и предложения о необходимости охраны гаги и выгоде сбора её пуха - обо всем этом русские ученые регулярно писали задолго до Формозова. Так что в публикациях Формозова интереснее всего не их содержательная сторона, а то, почему именно они сдвинули дело охраны гаг с мертвой точки, какие обстоятельства тут удачно сошлись? Я пока не знаю ответа на этот вопрос.
Наконец, в-третьих, А.Н. Формозов предлагал создать заповедник на архипелаге Семь островов, где проходила его вторая экспедиция, и где одноименный заповедник действительно был создан в 1938 году. Но я не вижу никаких упоминаний о том, что Формозов предлагал создать заповедник на островах Кандалакшского залива.
Тогда по чьей же инициативе был создан Кандалакшский заповедник? А какие-то конкретные люди должны за этим стоять, потому что заповедники не растут сами, как грибы после дождя, каждый заповедник вынашивают и рожают, с большими или меньшими муками, совершенно определенные люди. И получается, что точной информации об этих людях, "родителях" Кандалакшского заповедника, у нас нет. Но есть информация о предшествовавших его рождению событиях.
1930 год.
Выходят сразу три публикации А.Н. Формозова: брошюра и две журнальные статьи в самом начале 1930 года
- Гага (Промысловое значение гаги и меры к сохранению гагачьего промысла). //Советский Север, № 1: 100-105.
- О гаге и промысле гагачьего пуха на нашем севере // «Карело-Мурманский край» №1, 1930 г. Стр. 27-28.
- Гага и промысел гагачьего пуха. М., Всекохотсоюз, 1930.
В том же 1930 году выходит Постановление о полном запрете охоты на гагу (точный текст и номер которого не известны, а хорошо бы). С которым, заметим, согласны далеко не все, даже среди ученых (см. Крепс Г. 1930. К вопросу об охоте на гагу. // «Охота и природа» № 6).
10 апреля 1931 г.
Выходит Постановление по Беломорским угодьям Карельской ССР об организации гагачьего хозяйства и охране гаг. Это Постановление упоминают обычно только как запрещающее охоту, но, как видим, охота запрещается не просто так, а именно в контексте организации гагачьего хозяйства.
За ним следует постановление Кандалакшского Районного исполнительного комитета, очень строгое. Оно категорически запрещало всякую охоту на гаг "на территории района островов Кандалакшского залива в пределах всех сельсоветов", сбор яиц, сбор пуха, пребывание на островах с собаками и даже причаливание к островам во время массового гнездования гаг. Надзирать за соблюдением новых правил должны были сами охотники. "...Коллективы Союза охотников выставить на островах соответствующую охрану: Кандалакшских, Ковдинских и Чернореченских островов, обязав всех охотников строго следить за гагачьим пуховым хозяйством". За нарушение грозились штрафом "до 10 рублей или принудительным работам на 5 дней, а в особо важных условиях и уголовной ответственности по ст. 861 У.К., как разрушающее народное хозяйство".
Никакого эффекта, кстати, все эти строгие правила не возымели, а существенная часть народа даже и не знала о их существовании. И уж конечно, никто не контролировал их соблюдение. Так что все запрещенное распрекрасно происходило еще несколько десятилетий после 1931 года. Если какие результаты постановление и поимело, то научные.
Лето 1931 года
Сразу после принятия этого постановления, летом 1931 года, на острова Кандалакшского залива Белого моря отправляется Карельская промыслово-охотничья экспедиция Государственного научно-исследовательского института лесной промышленности и лесного хозяйства (г. Ленинград). Основная задача экспедиции - изучение положения гаги и возможностей создания гагачьего хозяйства.
Вот эта экспедиция (в отличие от экспедиции Формозова) работала непосредственно в том районе, где в дальнейшем был создан Кандалакшский заповедник. И мы знаем о двух её сотрудниках: А.Н. Дубровском и А.С. Филиппове (сколько их было всего, не известно). В свою очередь, о Филиппове мне не известно ничего, кроме его рукописи 1933 года, сохранившейся в библиотеке заповедника "Организация гагачьего хозяйства на Харловских островах Кольского полуострова".
А вот о Дубровском информации побольше и, похоже, именно он был главным действующим лицом в экспедиции 1931 года.
Впрочем, "побольше" это сильно сказано, мы не знаем даже его полного имени, только инициалы. Биографические сведения сводятся к словам "биолог-охотовед" и к тому, что в 1932/33 г. он был на зимовке на Новой Земле и в 1939/40 г. на Маточкином Шаре в качестве научного сотрудника Промыслово-биологического отдела Арктического института. Однако именно биолог-охотовед А.Н. Дубровский является автором большинства работ по гаге 1930-х годов.
Самая интересная из этих работ - и она же единственная неопубликованная - самая первая, Программа и инструкция по изучению гаги.
Программа эта, несмотря на свое камерное название, носит весьма глобальный характер, предлагая для изучения гаги изучить сперва буквально всё, её окружающее, включая геологию и геоморфологию района, климат и гидрологию, растительность и почвы, фенологию и т.п. Инструкции по сбору материала также исключительно основательны и включают как элементарнейшие требования о наличии этикетки для коллекционного материала, так и подробные опиания, что, как и чем следует измерять у гаги. Инструкция заканчивается списком русскоязычной литературы по гаге, причем ссылки сопровождаются краткими аннотациями.
После знакомства с Программой Дубровского трудно избавиться от впечатления, что вся дальнейшая работа Кандалакшского заповедника, созданного на следующий, 1932 год, ориентировалась именно на эту программу, причем в течение многих лет.
А теперь еще один существенный момент. Хотя в качестве автора программы указан только Дубровский, в первых же её строках он пишет:"Настоящая программа в главнейших разделах намечена проф. Г.Г. Доппельмаиром во время выработки основных установок полевых исследований Карельской промыслово-охотничьей экспедиции 1931 года" .
В отличие от А.Н. Дубровского, про которого мы не знаем практически ничего, зоолог Георгий Георгиевич Доппельмаир (1880-1952) - человек известный. В том числе, и как организатор первого российского заповедника - Баргузинского (1916), и как один из разработчиков первого в России правового акта, регулирующего устройство и деятельность заповедников, «Об установлении правил в охотничьих заповедниках» (1916).
Я не нашла никаких документов, напрямую связывающих экспедицию А.Н. Дубровского 1931 года с созданием в 1932 году Кандалакшского заповедника, но мне видится логичным предположить, что своим появлением заповедник обязан именно этой экспедиции. Ведь она работала на тех самых островах, которые потом вошли в состав заповедника, и программа её работы была намечена Г.Г. Доппельмаиром, человеком опытным и авторитетным в создании заповедников.
Во всяком случае, связь А.Н. Дубровского и Г.Г. Доппельмаира с возникновением Кандалакшского заповедника кажется мне гораздо более прямой и несомненной, чем связь с этим событием А.Н. Формозова, который в этих местах даже не бывал.