Поэтому остается вариант номер два - уйти в прошлое. А из прошлого, хошь не хошь, после воплей всех противников заповедников, вспоминается именно заповедник. Начала 1980-х, когда я впервые его узнала. И так, знаете, иногда сильно хочется снова оказаться той 15-летней девочкой, для которой встреча с заповедником была настоящей встречей с чудом, для которой в заповеднике все без исключения были святые и герои, а сам заповедник - однозначно лучшее место на свете, которое будет вечно.
Счастливая я (внизу) образца 1981 г., валяюсь в тундре во время короткого отдыха на учетах морских птиц на островах заповедника.
И еще был настоящий трепет перед этим местом, как и положено перед святыней, и непреходящее изумление, что мне, такой обычной, оказалось дозволено его узнать, и очень ясное понимание, что это величайшая честь - пребывать в заповеднике, и что заслужить ее и отплатить за нее я могу только одним - работой. Собственно, других вариантов и не было, мы могли попасть в заповедник только для того, чтобы там работать, и это воспринималось как само собой разумеющееся.
Уже после первой свой экспедиции в заповедник в 1980 г. я нашла статью "Кандалакшская одиссея" из "Юного натуралиста". Статья была 1977 года, но именно про экспедицию нашего кружка, всех упоминаемых там людей я знала. Ух, как я была горда! "Юный натуралист" был тогда для меня авторитетом, я его выписывала и читала несколько лет подряд. Недавно выложила эту статью на "Литторинах", любопытные могут ознакомиться. Очень интересно ее сейчас перечитывать. Там есть, конечно, ряд неизбежных глупостей, начиная с первой фразы, что экспедиция в заповедник была "посвящена Юбилею Октября", но всем этим можно пренебречь, скинуть на 77 год и журнализмы. И при всем при том, описывая собственно экспедицию, автор описывает исключительно работу. Не как детишек в заповеднике образовывали, нянчили и развлекали, а как детишки в заповеднике РАБОТАЛИ.
И таки да, мы работали.
Для начала в экспедицию надо было еще попасть. Наш руководитель, А.Л. Кравецкий, брал только 12 человек, причем всегда только 8 мальчиков и 4 девочек, это было рассчитанное и проверенное им соотношение, максимально удобное для работы. Это было гласное правило. Еще было правило негласное - никто из этих мальчиков-девочек не должен был состоять в романтических отношениях. Потому что они мешают работе.
Никакие мед.работники детскую группу тогда не сопровождали, как этого требуют сейчас, и не приезжала на место действия СЭС для взятия проб воды и милиция из-за каждой детской царапины. Но для того, чтобы попасть в экспедицию, мы должны были сдать экзамен - у себя, в кружке. Желающих поехать всегда было больше 12-ти, и в заповеднике предстояло работать. В частности, проводить учеты воробьиных птиц. Поэтому шеф нам устраивал экзамены - определение птиц по тушкам и по голосам. Не сдавших экзамен в экспедицию не брали. Мы страшно боялись не попасть и готовились, как ни к одному школьному экзамену не готовились. С тушками возились все время, сколько можно было сидеть в кружке, и все майские дни перед школой, я вставала в 4 утра и ехала на велосипеде в Лужники, тренировалась определять птиц по голосам. А в выходные я ехала к девочке из нашего кружка, которая знала птиц лучше и жила рядом с каким-то леском побольше, в Черемушках что ли. Я у нее ночевала, чтобы уже вместе с ней идти в 4 утра в ее лесок и тренироваться опознавать голоса. Вы поняли, да, что никто нас все это проделывать не заставлял? Это мы сами так готовились к экзамену, чтобы заслужить право поехать в заповедник.
В заповеднике мы были месяц. Жили на Городецком кордоне на острове Великий. Каждый день ходили в маршруты учитывать птичек. Было несколько стандартных маршрутов, каждый по 5 км. Утром вставали, если какую-то кашу, и шли птичек считать. Идти полагалось медленно и молча, потому что если быстро и трепаться, то всех птичек не услышать, в лесу учет почти только по голосам. Но если идти медленно, то мы как раз успевали только дойти до конца и вернуться к обеду. А после обеда был еще один маршрут, до ужина. И так каждый день. Поэтому мы иногда пытались скроить и пробежать наш маршрут быстрее, тогда выгадывалось свободных 20-30 минут и мы успевали в конце маршрута искупаться. Но это редко удавалось. Потому что Шеф (А.Л. Кравецкий) нас пас. Он умел ходить по лесу совершенно бесшумно и совершенно неожиданно возникнуть перед нами на тропе, по которой мы неслись непозволительно быстро.
Физически все это с непривычки было тяжело на самом деле. Несколько дней, когда нас сотрудники заповедника взяли на острова, на учет гнезд гаги и сбор пуха, казались отдыхом. Хотя на этом "отдыхе" мы ходили по островам без перерыва по 10-12 часов.
Вот примерно так оно было.
И еще. Я тогда была маленькая и глупая, и не понимала, как мне повезло с первым Шефом - с Александром Леонидовичем Кравецким. И не знала всего, что знаю сейчас. Я только на всю жизнь запомнила, как он нас дрючил, чтобы не держали руки в карманах, когда ходим по лесу, а особенно по каменистому берегу, по скалам. Потому что если споткнешься и начнешь падать, руки должны быть свободны, чтобы на них опереться и свою глупую голову не разбить. Тридцать шесть лет назад это было, а я до сих пор, стоит ступить на любую неровную поверхность, выдергиваю руки из карманов.
Александр Леонидович Кравецкий (19.09.1920 - 09.02.2011) – зоолог, педагог, таксидермист. Проработал в Московском городском Дворце пионеров 40 лет.
Окончил Севастопольское училище зенитной артиллерии, с мая 1941 и до 1945 воевал.
По возвращении в Москву работал начальником цеха наглядных пособий в зоокомбинате (1949-1955гг.), учебным мастером в МГПИ имени В.И. Ленина (1955-1963 гг.).
В 1963 году Александр Леонидович был приглашен в Московский городской Дворец пионеров заведующим сектором зоологии, который возглавлял в течение 17 лет (до 1980 года). А.Л. Кравецкий принимал участие в создании зооуголка, был одним из инициаторов и создателей Музея зоологии, насчитывающего более 5000 экспонатов. Музей с 2005 года носит его имя.
33 года Александр Леонидович руководил кружком зоологов-препараторов, вместе со своими воспитанниками изготавливал первые, экспонаты для зоологического музея.
Ежегодно кружок зоологов под руководством А.Л.Кравецкого выезжал в длительные экспедиции: по приглашению Азово-Черноморского НИИ рыбного хозяйства в район Керчи с целью описания растительного и животного мира; в Приокско-Террасный заповедник для изучения животного мира и популяции семейства орхидейных. Наиболее плодотворными были ежегодные экспедиции в Кандалакшский заповедник. В течение 13 лет коллективы юных зоологов вели учет численности гаг, проводили кольцевание и круглосуточные наблюдения за птицами в период гнездования, собирали гагачий пух, вели количественный и качественный учет моллюсков; изучали особенности распределения растительности по болотам, влияние полярного дня на физиологические особенности организмов. Было составлено полное описание 60 островов в районе заповедника с уточнением береговой линии, проток, растительности и животного мира. Материалы исследований школьников были включены в официальный отчет и летопись Кандалакшского заповедника.
Как участник Великой Отечественной войны Александр Леонидович награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями "За оборону Москвы", "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.", медалью Жукова, многочисленными памятными медалями. Александр Леонидович Кравецкий - участник парада Победы на Красной площади 2000 года. Отмечен званием "Ветеран труда", награжден медалью "За доблестный труд", серебряной медалью ВДНХ СССР.
Хороший портрет Александра Леонидовича у меня в Москве остался, в сети нашла только одну фотографию. Наверное, пора все-таки в Москву смотаться...
Александр Леонидович Кравецкий и его жена, Зоя Петровна Кабачек, заведовала отделом биологии во Дворце и вела кружок гидробиологии.
В 2012 г. во Дворце прошла конференция "Дополнительное образование в области наук о жизни: от традиций к инновациям", посвященная памяти Александра леонидовича и Зои Петровны.