Что-то масса самых заурядных жизненных процессов нынче стали отдельной проблемой и наукой. Как общаться женщине с мужчиной, как растить ребенка, как есть... Одни этим премудростям обучают, другие трепетно внемлют. Прямо квантовая физика, не меньше.
Теперь вот еще - как любить природу. Во-первых, эту любовь надо "привить" в детском возрасте. Вообще, в многострадальном детском возрасте чего только не надо привить, оказывается. Прививать следует любовь к труду, к чтению, к богу, к спорту, к музыке... и к природе вот тоже. Противников у таких прививок гораздо меньше, чем у прививок медицинских. Сомнительность словосочетания "привить любовь" никто вообще не рассматривает. Обсуждается только методология прививок.
Для привития любви к природе надо, оказывается, "чаще смотреть с малышом в окно", "говорить о кошечках и собачках", "каждый день (sic!) говорить карапузу (sic!), какое сейчас время года", а также изучать траву, снег, лужи и почвы, и т.д., и т.п. И непременно читать книжки! На бесчисленных родительских ресурсах вам любезно объяснят, какие книжки следует читать "карапузу" для привития этой самой любви.
Не успели поставить себе зачет за перечитывание с ребенком всех книг по списку, а тут - хлоп, новые новости. Оказывается, нельзя научить любить природу по книжкам. Оказывается, ее надо увидеть и потрогать руками. Вот, блин, это сложнее и дороже. Это придется куда-то ехать, что ли? Опять же, трогать. Четкой инструкции не дано. За какое место и сколько раз трогать эту самую природу, чтоб уже наверняка? Чтоб любовь до гроба?
Сплошные проблемы, в общем. Замаешься, пока привьешь.
Простите, но у меня крамольный вопрос: а нужно ли? Прививать эту самую любовь к природе вообще нужно? И если да, то зачем?
Дать базовые биологические знания - да, не спорю. Как и по любым другим областям знаний, на том и школьная программа построена. Дать базовые представления о необходимости выполнения законодательства - да, не спорю. Природоохранного, как и любого другого. Но "привить любовь"?..
Вот у меня куча знакомых биологов, выбравших эту профессию именно от любви к природе. Среди этой кучи биологов еще и куча природоохранников. Скажите, вам кто-нибудь любовь к природе прививал? Мне вот ни фига не прививали.
Во-первых, во времена моего золотого детства в принципе меньше заморачивались привитием любви к чему бы то ни было. Во-вторых, родители мои сами особой любовью к природе не страдали. Отец, если и питал к природе какие-то чувства, то где-то очень глубоко внутри. Матушка же вполне открыто и с удовольствием позиционировала себя как чисто городского жителя, у которого от свежего воздуха болит голова. И, натурально, болела. Так что никто со мной в лужах с исследовательскими целями не ковырялся и про время года каждый день не сообщал.
Книжки о природе мне тоже не особо читали. Больше скажу, я и сама их читать не шибко любила. Бианки у меня - уж простите - никакой симпатии в детстве не вызывал, как и в более позднем возрасте. Первая однозначно понравившаяся книга о природе была дарелловская "Моя семья и другие звери", но это уже в старших классах, когда ничего "прививать" не нужно было, все само привилось.
Честно пыталась вспомнить, может все-таки прививали, а у меня склероз? Перебирала детские фотографии.
Вот это изучение веточки на московском бульваре со своеобразным выражением лица можно считать привитием любви? Вряд ли.
Поход в зоопарк тоже шел не под знаменем "экологического образования", а в ряду обычных развлечений, надо же ребенка куда-то сводить. И запомнился только тем, как долго меня уговаривали подойти к "птичке" поближе, чтобы сфотографировать половчее. Но к птичке с таким шнобелем я отказалась ближе подходить наотрез.
Следующая картинка по теме относится уже к возрасту 11 лет. Деревня под Киевом, в руках у меня пуховой цыпленок, и этого цыпленка, как и другое деревенское зверье я помню отлично, к тому времени "любовь к природе" во мне уже состоялась. Без всяких принудительных прививок.
А тогда как же, если не прививали?
Ну ребята, ну на то она и любовь, что нельзя ее привить, и объяснить тоже особо не получается.
В какой-то момент, еще в детсадовском возрасте, я начала активно лезть со своей любовью ко всем собакам и кошкам на улице. Дома животных не было и заводить мне их не разрешали. Уличное удолетворение любви к животным тоже, мягко говоря, не поощряли. Особенно, когда моя бабушка, врач-дерматолог, своими глазами увидела, как я обнимаюсь с какой-то шелудивой уличной кошкой. Бабушка тогда не поленилась припереть из Харькова, где жила она, в Москву, где жила я, несколько огромных плакатов, рассказывающих о стригущем лишае. С жуткими фотографиями. Плакаты она подарила нашему классу (я уже была в 1 классе), и они украшали стены класса всю начальную школу. С уличными животными я от этого обниматься не перестала.
Классе примерно во втором я обнаружила в обширном парке, примыкающем к школьной территории, маленькую полянку. На ней рос старый дуб, напротив - три молодые березки рядком. На коре дуба кто-то давно вырезал человеческое лицо. Оно со временем почти слилось с рисунком коры, создавался полный эффект того, что это и есть родное лицо этого дуба - лицо бородатого старика, все в морщинах. А березки напротив я уже сама назначила к нему во внучки. Вот к этой компании на полянку я ходила во дни сомнений и тягостных раздумий, и просто поговорить, и не было у меня в те годы лучших собеседников, чем они. Тогда же я впервые почувствовала, что от коры разных деревьев, если подержать рядом ладонь, исходит совершенно разное... что?.. не знаю, как определить. Не тепло, но внятное ощущение другого живого существа.
Третий эпизод, завершивший, как теперь думаю, прививку моей любви к природе, был чуть позже, классе в 4 может быть. Нас из школы повели на экскурсию в Останкинский парк, я отбилась от кучи, хотела побыть одна. И оказалась на полянке скромного паркового лесочка. Был, полагаю, март. Еще снежно, но уже тепло и очень солнечно. Вокруг по деревьям прыгали птицы. Их было много, имен их я не знала, кормить их и не думала, да и нечем было. Я просто на них засмотрелась и стояла совершенно неподвижно и беззвучно довольно долго. А они, чем дольше я так стояла, тем ближе ко мне скакали, перестав обращать на меня внимание. Были это, как теперь понимаю, скорее всего самые тривиальные синицы, но для меня они стали открытием жизни. Даже не они сами по себе, а то состояние, которое узнала с их помощью - что можно полностью провалиться в жизнь этой полянки, вообще перестать существовать, никакой своей личности не остается, и даже тела как будто не остается, зато начинаешь видеть все остальное, чего бесконечно много даже на маленькой полянке в московском маленьком парке.
Все, что было позже - чтение книжек, хождение в кружки, поездки в экспедиции - это все было уже следствием имеющейся любви и делалось уже по собственной инициативе.