Фото Льва Федосеева из книги "Голосунья из Чапомы"Митингов и голосований не будет. С 2009 г. зверобойка - промысел детенышей гренландского тюленя, бывший многие годы значимым подспорьем в жизни поморов - запрещен. На южном берегу Кольского полуострова зверобойка была только в Чапоме.
Я долго думала, под каким соусом подать этот неоднозначный материал, и в конце концов решила, что не буду придумывать никаких соусов. Есть фотографии Льва Федосеева и есть комментарии Геннадия Александрова, эксперта Кольского центра охраны дикой природы. И есть желание собрать все это в одном месте и сохранить. Так что я умолкаю, смотрите, читайте.
Фото эти 2003 года. Отбирали тогда бельков по "квоте на серок" - для передержки. Кадры зверобойки по "квоте на белька" - гораздо более суровые.
Несколькими годами позже этой съемки - ориентировочно в 2005 или 2006 - произошел при таком же аналогичном сборе бельков неординарный случай, о котором мне позже много рассказывали в Чапоме его очевидцы.
Лед вдруг ходуном заходил под людьми, стал прорезаться трещинами, в них падали упакованные в авоськи звери, их давило при смыкании льда, была кровь. Для людей, правда, все закончилось благополучно. Быстро прилетели вертолеты и сняли их. Случилось это недалеко от берега и самой Чапомы - у Никодимского маяка.
В газетах причиной ЧП было предположительно названо узколокальное слабое подводное землетрясение в Белом море. Мне же в Чапоме называли другую причину, возможно, более реальную - пуск очередной "Булавы", произошедший в не совсем штатном режиме.
В рассказах о той зверобойке запомнилась такая деталь, не раз повторенная. Трясение льда было непродолжительным, и когда первый страх у людей прошел - и вертолеты уже летели к ним - зверобои в спешке резали сетки с оставшимися бельками, чтобы освободить зверей.
Белек гренландского тюленя - щенок в период молочного вскармливания возрастом до трех-четырех недель. Тогда он белоснежный и самый симпатичный. Но уже в конце его периода общения с мамкой-утельгой он начинает линять, мех его становится уже не таким крепким. Щенок становится хохлушей, а перелиняв полностью (примерно через месяц) - серкой.
Квота на белька предполагала его прямой забой на месте на льду или на берегу в пункте переработки. По квоте на серку бельки отбирались на льду живыми для последующей их передержки в береговых вольерах до окончания линьки.
В феврале-марте 2009 промысел белька и серки гренландского тюленя (а также всех зверей возрастом до 1 года) в России был запрещен двумя скоротечными решениями правительства. Запрещающих приказов было два: первым запретили добычу белька, вторым, через неделю, добычу серки. Они были приняты за неделю и в канун (!) очередной зверобойной кампании. Колхозникам была обещана компенсация доходов, которых они лишались при авральном закрытии промысла, но эта компенсация не выплачена до сих пор.
При всей неэтичности запрещенного промысла он, однако, давал поморам реальный доход, никак не восполненнный позже. Квоты же на взрослых тюлетенй после запрета добычи щенков, тем не менее, сохранились, но добыча животных вне мест массового скопления экономически мало оправдывалась. Препятствием для продолжения промысла стало также последовавшее вскоре эмбарго на ввоз в страны Европейского Союза и транзит через них продуктов тюленьего промысла, принятое Европарламентом в мае 2009 несмотря на протесты Дании и Норвегии.
В последние годы перед закрытием промысла практиковались, в основном, квоты на серку. Причины тому были экономические и политические.
Мех белька капризен. Шкурки - некрепкие (качественно выделывать их научились лишь примерно в 1940-х, когда и появился на них спрос). Готовые изделия - не очень ноские, мех желтел со временем.
Также сложнее было организовать добычу исключительно белька из-за очень короткого периода промысла (когда мех был стойким) - полторы-две недели. Тогда как технология передержки белька-хохлуши до серки давала гарантированно более качественный мех (хотя и другой по виду, свойствам), а добыча-отлов животных проходили при этом в менее жесткие сроки.
Ну и протесты общественности сыграли роль: мех белька становился из-за них менее популярным.
Это о меховом направлении промысла, которое со второй половины XX веке стало постепенно основным. Еще у тюленя есть жир, что особо ценилось ранее, и мясо.
Но мясо у поморов, кажется, так и не вошло в культуру потребления в отличие, скажем, от гренландских инуитов, для которых тюлень - это всё. У нас же, как правило, от тюленя брались на еду лишь катарки, катары (ласты) и печень.
Когда были живы пушные зверофермы (норки, лисы), мясо шло туда санными поездами, пробовали делать также мясной фарш. Но после того как зверофермы умерли для тюленьего мяса сбыта не стало.
Взрослые тюлени для промысла не запрещались. Но они в XXI веке, во-первых, никому особо были уже не нужны - в отличие от прежних веков-времен, когда старались брать ради жира именно крупного зверя, а не мелких щенков.
А во-вторых, добывать тюленей вне мест массового скопления, каковы щенные и линные залежки, было естественно более затратным делом. И промысел умер.
Помогли этому также последовавшие в том же 2009 году запреты Евросоюза на ввоз и транзит через него продукции тюленьего промысла. Они были приняты в мае 2009 года и поддержаны в 2013 странами Таможенного союза. Его преемник сейчас – Евразийский союз (ЕАЕС), куда помимо России, Казахстана, Белоруссии вступила Армения.
Сейчас перспектива возобновления промысла открылась, но реальных шансов возрождения у него мало.
Во-первых, в Европе для его продукции нет сбыта - нет ни спроса, ни юридических норм поставки - за исключением Норвегии, которая не член ЕС.
Во-вторых, изменилась экономика за эти годы. Использование беломорскими колхозами вертолетов на промысле - как это было в относительно недавнем прошлом - разорительно при нынешних тарифах на летный час. А специальных зверобойных судов, как в Канаде, нет. Нет также никаких дотационных программ правительства по поддержке этого промысла.
И в-третьих, уже несколько лет нет тех льдов, что ранее обеспечивали гренландскому тюленю успешную щенку в Белом море. И рекомендованный ОДУ ( общедопустимый улов) по беломорской популяции - который в 2015 году составлял 192 000 голов - из-за естественного отхода животных в последние годы, скорее всего, будет снижен, если, конечно, расчет этого ОДУ берется не с потолка.