Из письма поклонницы

Не в первый раз спрашивают. Я и сама себя иногда спрашиваю. Удивляюсь даже. И как это я столько лет не протянула ноги? Час пробил, пора колоться.

По настоящему, т.е. каждый день ходя на работу, я работала только во время учебы в Университете. Училась на вечернем и работала в виварии Биофака. С 9 до 14, очень удобно. Дивная была работа, вспоминаю до сих пор с благодарностью. Надо бы рассказать как-нибудь... Одним из многочисленных преимуществ работы в виварии была возможность свалить на все лето. Одним из основных для меня преимуществ. Потому что все лето мне было нужно, чтобы работать в заповеднике. Такая идея-фикс, - что я должна все лето работать в заповеднике, - осенила меня в самый первый приезд в заповедник в нежном возрасте 15 лет (1980 г.) и не оставляет до сих пор.

В заповеднике все лето я работала бесплатно. Нет, не так. У меня даже и мысли не возникало, что за это могут платить. Все три летних месяца, каждый день, я с изумлением благодарила судьбу за то, что мне позволено находиться в этом, самом лучшем на свете, месте и приносить ему какую-то пользу. С финансовой точки зрения пребывание в заповеднике в те годы не стоило почти ничего. Потому что продуктов почти никаких не было, и питались мы по большей части чем Бог пошлет. Он исправно слал грибы, рыбу, ягоды, а немногие доступные крупы стоили такие копейки, что на них хватало даже моей виварской зарплаты.

Тешу себя мыслью, что за эти годы я стала заповеднику хоть немного нужна, потому что к моменту окончания учебы в Университете мой заповедницкий шеф спросил меня: "Ты уже думала, куда пойдешь работать? Так, чтобы все лето было свободно?" - "Думала. конечно. Получается, что никуда".

Ну-с, никуда и не пошла. Не могла же я из-за какой-то работы отказаться даже от части лета в заповеднике! А жить на что? Ну, как-нибудь...

"Как-нибудь" выражалось в том, что зимой, в Москве, я брала работу на дом - печатала на машинке. Благо, была машинка и с детства перенятое от двух бабушек, профессиональных машинисток, умение на ней работать. Когда совсем прижимало, продавала книги. Один из дедушек, большой библиофил, все мое детство на все многочисленные праздники, личные и советские, дарил мне книги, так что образовалась изрядная библиотека. Несколько лет она помогала выжить и даже оплачивала приятные капризы. Например, однажды мне приспичило съездить на недельку в Питер. Недельку в Питере обеспечила отнесенная в букинистический "Тысяча и одна ночь" в скольких-то томах. Такое тогда было правильное соотношение цен.

Кроме правильного соотношения цен, я была более чем скромна в запросах. Одежду покупала в комиссионках, да и то редко. Страсть к обновкам удовлетворялась с подругами по принципу "смена белья: первый барак меняется со вторым бараком".

Нельзя обойти молчанием, что иногда у меня появлялись дети, требующие отдельных расходов. Но! Во-первых, они, как правило, появлялись одновременно с мужьями, компенсирующими какую-то часть этих расходов, и, во-вторых, расходы на детей тоже почему-то были совсем не велики. Первый мой младенчик очень удачно родился всего через три года после моего младшего брата, чем обеспечил себе полный гардероб на многие годы вперед. На второго младенчика прекрасно собирались мешки разнообразного дет.имущества по знакомым. Это не было разновидностью нищенства, это было общим способом жизни - передача друг другу детских шмоток. Когда чего-то не хватало, на помощь приходили комиссионки, позже - секон-хенды. Если не заморачиваться идеей о том, что дитя должно непременно пользовать модные бренды, то дитя обходится не так уж и дорого.

В 1989 г. случилось событие, потрясшее меня до глубины души. Заповедницкий шеф сказал, что есть возможность на время моего пребывания в заповеднике оформиться на работу. Платить будут копейки, но все же. Про копейки я пропустила мимо ушей, настолько поразил меня факт, что за счастье и честь быть в заповеднике мне могут еще и ПЛАТИТЬ.
С этого года я стала получать в заповеднике зарплату, а в трудовой книжке появилась запись



И с этого момента никаких других записей в моей трудовой уже не было. Многие годы, как под копирку. Годы менялись, официальное наименование заповедника менялось, вид печати, а у меня все было одно и то же.



В какой-то момент знакомые начали шутить, что мою трудовую уже можно показывать в музее, как экспонат заповедной истории. До музея она вряд ли дотянет, так что показываю тут. Все страницы сканить не буду, они слишком однообразны и их слишком много. даже странички в трудовой кончились и с 2009 г. пришлось заводить вкладыш.

Вернемся к финансовой стороне вопроса. Что означает должность "рабочий научного отдела"? На 2013 г. она означала зарплату около 3 тыс.руб. (в месяц, ага), плюс полевые (кажется, 100 руб. в день), плюс какой-то процент полярной надбавки. В общем, в месяц выходило что-то около 6,5 тыс.руб. Не так-то и мало, если сравнивать с нулем. Но на целый год, конечно, не хватало.

Тут выручало наличие собственной квартиры в Москве. Которую я, хоть и весьма извращенным способом, но все же обрела, и как раз примерно к тому моменту, когда меня стали на лето оформлять в заповеднике на почетную должность подсобного рабочего. Уезжая на все лето в заповедник, квартиру я сдавала. И полученных за нее денег мне почти хватало на весь год. Такое, опять же, было благословенное соотношение цен. Почти хватало - означает, что подработки все равно были не лишними. И что питалась я многие годы, скажем так, скромно. Настоящим заверяю, что можно довольно долго протянуть на одной только перловке, закусывая ее луком и поливая соевым сосусом, подаренным другом. Если при этом иметь достаточное количество друзей, которые кормят, если к ним зайти в гости, то совсем шикарно.

А в 90-х я уже начала писать и публиковаться, и за это тоже платили. Тоже копейки, но там копейка, сям копейка, будет песенка. И потом копейки эти - тоже плата за убеждения и представления о прекрасном. Можно было гнать попсу и получать за нее весомые суммы. Язык у меня подвешен как вы уже убедились, знакомые в глянцевых журналах были, все бы получилось. Но... Но я считала необходимым писать про заповедники, про биостанции, про древних психов-ученых и прочую научно-историческую хрень. Важную с точки зрения моей и вечности, но совершенно не важную с точки зрения, определяющей размеры гонораров. Так что - в понятных масштабах 2000 годов - за статью, над которой я работала несколько месяцев, гонорар получался примерно 2,5-3 тыс.руб.

Но зато. Зато влезши по уши в историко-биологическую тематику я дважды получала на работу по ней гранты. От Фонда Сороса (1998 г.) и Фонда Макартуров (2004 г.). Да, я иностранный агент и горжусь этим! В общей сложности эти гранты позволили не только сделать хорошую нужную работу, но и прожить пару лет. Спасибо им. К сожалению, продолжить столь гармоничное существование не удалось, т.к. деятельность иностранных фондов в нашей стране сильно свернулась не будем говорить почему, а отечественные не давали грантов индивидуальных, только организациям. Я же ни в какой организации не состояла. Домохозяйка я, прошу любить и жаловать.

На чем, в общем-то, все основные секреты моего финансового благосостояния выживания и заканчиваются. Картина в целом оптимистическая, я считаю. Прекрасно иллюстрирующая тезис о том, что бог любит блаженных даст день, бог даст и пищу. Или о том, что дуракам везет?