Бывают другие люди, у которых своего дела нет. Обычные бездельники. Не интересная и, в общем, безразличная мне категория.
А есть и третья разновидность - бездельники-паразиты. Которые, своего дела не имея, присасываются к делам других, на чем создают себе репутацию и славу. И вот эти жутко омерзительны. Хотя чисто внешне выглядят часто весьма благообразно. И много более эффектно тех, к кому они присосались.
Такие паразиты заводятся и в личной жизни, и в коллективном деле. Чаще всего один паразит совмещает в себе паразитизм и на чьем-то деле, и на чьей-то жизни. О паразите личном недавно писала ("Завелся в моей жизни паразит(ка)"). Сейчас получила от знакомой описание типичного паразита на деле. В данном случае речь идет о паразитах на некоей биостанции. Но они, конечно, заводятся не только на биостанциях. В любом сообществе людей, занимающихся делом, таковые встречаются. Описание хорошее, грамотное. Хочется сохранить.
"...Они появляются как беглецы и озвучивают (или не озвучивают) установку: там жить нельзя, а здесь я обрету свободу. Вот это первый звоночек: человек приходит не потому что ищет себя, а чтобы "обрести свободу". Это разные вещи.
Вторая характерная деталь - они никогда не всматриваются в окружающее. Станция - данность не в их собственных ощущениях, а в том как ее им представили. Или как они ее себе намечтали. Они пришли не для того, чтобы войти в эту жизнь, а в первую очередь, чтобы "обрести свободу".
В жизнь, тем не менее, приходится входить и это их раздражает, им кажется, что без этого можно и обойтись.
Что жизненные реалии - это какие-то сплошные недоразумения, которые и тут мешают их свободе. Все как сговорились - мешать. Они никогда не сливаются ни с одной прослойкой станционного сообщества, не входят в ее проблемы, ни с кем по настоящему не дружны.
Через какое-то время они обнаруживают, что они ведь "не хуже других": люди с высшим (и хорошим высшим!) образованием. Но пренебрегшие профессией. Пренебрегли потому что "нужно унижаться", потому что не могут "с девяти до пяти, как рабы" и проч.
Вообще-то это их кризис: они натыкаются на то, что искомая "свобода" пустовата и, чем острее это ощущение, тем затейливее оправдания, личная мифология. Они не таковы как вот эти, прогнувшиеся (то есть, мы), их непроявленные дарования требовали бОльших затрат...
И тут лягушка, попросившаяся полетать, начинает сначали исподтишка, а потом все более явно язвить гусей. За то, что они не гладкие, а в перьях; за то, что не такие чистенькие и зелененькие, как она. За то, что не машут крыльями так, как махала бы она, если бы ей их не обломали...
...Паразитизм здесь неявный - они, конечно, ничего такого не озвучивают, кроме права на их пресловутую свободу. Они скромны, сдержаны и, по умолчанию, интеллигентны. Но с ними можно существовать только на дистанции, только в формализованном мире, где им не удается никого зацепить за душу.
...Убедилась я, искать нужно не свободы, а себя. Найдешь - и все остальное приложится само собой. И мне кажется, это не столь безнадежное дело. Но не для эгоцентриков; с ними - хана!
... Мы все можем их поначалу подкармливать. Восхищаясь ими, что они так "горячо любят станцию". На них распространяется аура места, они превращают место в храм, а себя в неких жрецов. И всем этим царственно пользуются. "Царственно" - то есть принимая эти дары (не вымогая их).