В порядке подготовки к юбилею (Переплетения судеб)

Сегодня случилось страшное радостное событие. Вдруг сделалось 50 лет Мишке. Мишка - это задумчивый юноша в белом чепчике и с соской.



Кроме глобальных выводов как молоды мы были о том, как быстро растут дети, событие это имеет еще одно частное следствие - значит, я - следующая. Потому что щекастое нечто в голубом чепчике - это как раз я.

Но история нашего знакомства с Мишкой началась не в мае 1965-го, когда мы оба явились на свет, а почти за 40 лет до этого. И хотя наши юбилеи - событие, конечно, грандиозное, но гораздо интереснее и важнее формальных юбилеев история знакомства наших семей и память о них.


Сейчас будет некоторое погружение в семейную историю, нужны имена основных героев.
Сэм (музыкант) и Женя (машинистка) - мои бабушка и дедушка. Таня - их дочь, моя мама. Алик - муж Тани, мой папа.
Лев (адвокат) и Люба (медсестра) - бабушка и дедушка Мишки. Полина - их дочь, Мишкина мама и автор нижеследующего рассказа, выделенного курсивом. Семен - муж Полины, Мишкин папа.

Рассказ Полины Гринберг:

Знаю, что познакомились мои родители с Сэмом в Железноводске, Кавказ, район Минвод, куда моя мама приезжала летом работать медсестрой в какой-то закрытый санаторий, в котором, в числе других, жила Крупская. Сэм приезжал туда с оркестром. Было это, вероятно, в 27-30 г.
Мои родители жили тогда на Арбате, а мой папа работал в Куйбышевском представительстве. Помню, что он устроил туда работать бабу Женю машинисткой.
В году 30-32 построили дом в Хохловском переулке, который принадлежал представительству. Баба Женя с Сэмом жили там в двух комнатах на 5 этаже.
В 33 г. у Жени и Сэма родился мальчик Ленечка, который в 5 лет умер.
В то же время, в 33 г. родился мальчик Миша у моих родителей, умер в 34 г.
Мой папа примерно в 35 г. получил премию-комнату в 2-х комнатной квартире в том же доме. Потом они обменяли комнату на Арбате на вторую комнату, и у нас получилась отдельная квартира, в которой в 37 г. я и родилась, а Таня чуть позже, в 39 г.
С появления Тани они стали снимать дачу вместе, вероятно в 40 и 41 гг. Дедушка Сэм там всегда все устраивал, т.к. он умел все (по дому, хозяйству и пр.), а мой папа - ничего. На даче мы до войны жили в Загорянке (или Валентиновке), это соседние станции по северной ж.д., и после войны там же, но снимали уже у другой хозяйки.

А когда родились вы с Мишкой, мы снова сняли дачу вместе, в Кратово. Там постоянно жили бабушки; мы, родители (Таня, Алик, Семен и я) приезжали, дай бог, раз в неделю, мой папа тоже, а дедушка Сэм часто. Он привозил для вас какой-то необыкновенный творожок с рынка и свежую рыбу, которую ловил.


Я с бабой Женей и дедушкой Сэмом на той самой даче. Единственная сохравнившаяся у меня дачная фотография. И единственная моя фотография с дедом.

Получилось с дачей все забавно. Дачу снять поручили молодежи, мы вчетвером поехали и сняли. Задача была - снять рядом с Мичуринцем (Переделкино). Мы быстренько сняли и дали задаток, который потом чуть ли не через суд возвращали. Старшее поколение эта дача категорически не устроила. Когда я жила на даче с Юлькой, я поняла почему. А тогда мы страшно обиделись. Там не было ни воды, ни больших баллонов газа, кажется, и печки не было. И родители нашли дачу в Кратово.

Сняли ее практически не глядя. Там все было +бассейн. Сказали, что кроме вас с Мишкой других детей не будет. Когда приехали, оказалось - участок шикарный, но ходить почти негде, все засажено. Кухня - отдельный домик, бассейн - практически не огороженная бетонная большая и глубокая емкость для полива. Мы все время боялись, что кто-нибудь из детей в нее упадет.
Кроме нас ребенок чуть старше, 4 г., был у хозяев, абсолютная истеричка, а на втором этаже была семья с 2 детьми - мальчик, как вы, а второй школьник. Выглядело все так. Мишка ночью выпивал всю воду из бутылки и, осердясь, кидал ее на пол. Бутылка с грохотом разбивалась и он начинал орать. Просыпалась ты и подхватывала, потом Митя со 2 этажа. Когда вся малышня успокаивалась, начинала орать хозяйская девица. И так до утра.

А еще хозяин собирал навоз (и человечий) для удобрения, поэтому в туалете висел свод правил, что куда бросать, засыпать и т.д. Верхняя соседка, кот. звали Мария Мечиславовна, потрясающая бабушка из Питера, бесстужевка, написала стихи и повесила их в туалете. Хозяин страшно обиделся. Продуктами всех снабжал в основном дедушка.

Дом в Хохловском, в котором жили обе наши семьи, Гринбергов и Трахтеровых, был дом № 15. В 1972 г. нас всех оттуда выселили, сказав, что дом идет под снос. А на самом деле сделали кап.ремон и заселили его более достойными гражданами. Дом и сейчас там стоит


Только в наше время он был краснокирпичный. Покрасили что ли сверху... До сих пор тоскую по этому дому и иногда хожу его навещать.

На этом история моих непосредственных контактов с Мишкой, совместных выгуливаний на Покровском бульваре и в Милютинском садике, заканчивается. Мы разъехались по разным районам. Родители и бабушки еще общались, но об этом я уже ничего не знала, т.к. была отправлена в интернат и выключена из естественного течения жизни.

Если бы я не была из него выключена, то с большой вероятностью оказалась бы в том самом биоклассе 57 школы, где оказался Мишка. Но долгие годы я даже и не знала, что он учится/учился в биоклассе.
Вывернулась из интерната, закончила тоже биологическую, но другую школу.

Но если уж судьбы решили сплестись, их фиг остановишь. Через много-много лет, в начале 2000, я начала собирать материал по истории беломорских биостанций. Тут-то я и познакомилась с беломорской биостанций "Наш дом" в Ковде и с Галиной Анатольевной Соколовой, руководителем того самого биокласса, где учился Мишка. И не только он. Через 20 лет после окончания школы я все-таки подружилась с людьми, с которыми - при другом раскладе - училась бы в одном классе..

И Полина Гринберг, Мишкина мама, тоже вернулась ко мне через много-много лет, тоже в начале 2000-х. Уже давным-давно не было на свете бабушек и дедушек. Не было уже и моей мамы. Мишка уехал в Америку, а Полина в Израиль. Но она приезжала в Москву, и мы созванивались, и переписывались, и гуляли вместе по нашему Хохловскому переулку. Полина мне очень много рассказывала. По сути, она мне возвращала и мое детство, частью забытое, а частью отнятое, и историю моей семьи.

В Израиле, в 2012 г., Полина сама вызвалась и была единственным человеком, который навещал в онкологической клинике, а потом в доме престарелых мою бабушку Юдю, мать моего отца, отцом в Израиль вывезенную и там в одиночестве оставленную. Бабушка Юдя и Полина фактически и знакомы-то не были. Они виделись мельком несколько раз, в начале 1960-х, когда бабушка Юдя приезжала в Хохловский из Харькова по случаю моего рождения. Но именно Полина стала последним и единственным человеком, который о бабушке заботился, с которым она могла поговорить.

Это Полиночка в 2008 г. С собачкой, конечно. У нее все время собачки.



 А это мы с Мишкой в 1965-м



И сейчас



Удивительно все-таки, как быстро растут дети:)

Низкий поклон Полиночке и всем, благодаря кому мы есть и такие здоровые дураки выросли. И судьбе, которая все так ловко устроила...