Вышла я с утра погулять с собачкой...
Собачка накануне вечером была прооперирована. Поэтому ходит она еще плохо. Медленно ходит, останавливается часто. Вид имеет красноречиво свидетельствующий о состоянии: все брюхо закрыто попоной, зеленая на рыжем, очень заметно, половина передней лапы замотана бинтом (капельница).
И вот, значит, в таком инвалидном виде останавливается моя собачка во дворе между двумя домами. Собственно, это не двор даже, а просто довольно обширное заснеженное пространство между домами, через которое пролегает широкая народная тропа. Моя инвалидная собачка стоит на этой тропе и лижет снег из соседнего сугроба, любимое зимнее лакомство. А на крыльце одного из ближайших домов, такого трогательного деревянного двухэтажного домика, сидит кобель и лает. Ну, лает и лает, его проблемы. Кобель в ошейнике, хозяйский. В соответствии с простотой провинциальных нравов, здесь не менее половины хозяйских собак на самовыгуле. Т.е. выпустили их хозяева на улицу, и делайте, что хотите - лайте, деритесь, вяжитесь. Этот просто лает.
Через несколько минут его лая на трогательное деревянное крылечко выходит старушка в халате и тапочках. Такая не дряхлая старушка, скажем, бодрая пенсионерка. Озирает диспозицию и тоже начинает
Что вот, дескать, дура какая, стоит тут со своей ... собакой, время всего 8 утра, а она (я то есть) тут стоит.
Про 8 утра я понимаю так, что кобелиный лай в 8 утра нарушил ее покой. Поэтому - "Пошла вон отсюда со своей собакой!".
Пространство, напоминаю, не частное, не огороженная придомовая территория, просто общее проходное пространство, мы метрах в 15-20 от крыльца. На котором появляется вторая добрая провинциальная пенсионерка в халате и тапочках. И они орут уже вдвоем. "Морду бы ей (мне то есть) набить! Возьми его, Джек, возьми (натравливая лающего кобеля)!".
Это вкратце, подробности и повторы текстов воспроизводить не буду. Чистую искреннюю, из глубины души пенсионерок хлещущую злобу словами передать бессильна.
Такое славное утречко.
Захотелось ли на этом месте обратно в Москву? Нет, не захотелось. Подобной высокопробной, на пустом месте моментально вспыхивающей злобы и там хлебала большой ложкой.
Была ли иллюзия, что спасусь от этой злобы в провинции? Пожалуй, да. Не очень-то осознанное, но торчало в мозгах вот это "в провинции люди добрее".
Что свидетельствует только об одном - о том, с какой готовностью мы верим в то, во что хотим верить. Ибо примеры провинциальной злобы, равнодушия и жестокости встречала и до этого, и не раз.
Бежать от этого некуда. Только броню наращивать. Худо, что нет у меня этой брони совсем. Пяти минут фонтанирующей злобы с лихвой хватает, чтобы вышибить меня на несколько дней.
А пенсионерки, наверное, пошли внуков нянчить и сладкий чай пить. И будет им теперь о чем поговорить за чаем. О том как этой бы дуре морду набить. Мне то есть.
