Сам мыс пользуется большой любовью местных и приезжих отдыхающих за песчаный пляж и удобный выход в море. В теплые летние дни, особенно в выходные, на нем скапливается до 100 машин

К торчащему посреди памятнику народ давно привык и внимания на него не обращает. Даже не все местные помнят, по какому поводу он там стоит. Или помнят "что-то про партизан и интервентов".
Табличка на памятнике сильно стерлась, текст на ней можно разобрать не сразу

фото отсюда
"Здесь 23.9.1919 года местные партизаны разгромили карательный отряд интервентов". В общем, что-то такое давнее, неактуальное и так похожее на сотни других стел и табличек, что внимания никак не цепляет.
Я тоже к этому памятнику привыкла и воспринимала его всего лишь как часть пейзажа. Пока буквально пару дней назад не услышала настоящую историю о том, что произошло в 1919 году на этом мысу....
Одним из множества людей, с которыми мы беседовали, собирая материал для книжки о Колвице, был Станислав Еремеевич Лопинцев - внук Павла Кяльмина, командира того самого партизанского отряда, который на мысу у Лувеньги "разгромил карательный отряд интервентов". Вот что он рассказал:
У деда, Павла Корниловича Кяльмина было четверо детей. Бабушка, жена его, Анисья Филипповна, рожала восьмерых, но четверо живых осталось только. И четверо детей были нажитыми, на стороне. И бабушка к ним относилась очень хорошо, приветливо. Какой праздник, она пекла пироги и сама им относила. Марфа, его нажитая дочь, она и отчество деда имела, и фамилию она взяла отцовскую, Кяльмина…
Марфа Павловна – замечательная тетка, я ее запомнил. Она жила на Зарецкой стороне /в Кандалакше/, за рекой, я знаю, где дом ее был. Он сейчас снесен. На скалах, на наволоке был небольшой домишко. Дом долго еще был, и я в гостях у нее там был. Пела она обворожительно. Все вспоминают Марфу Павловну. "Как Русланова, - говорят, - как Русланова". Слышно было от Овечьего или от Малого Березового ее голос. А когда тихо на море, то передаются звуки далеко, и вот она все пела народные песни.
В 1919 году Марфе было 16 лет. Однажды она проснулась, вышла из дома, и смотрит, - в устье Нивы стоит английская авиаматка, и на нее грузят шлюпки, еще снаряжение какое-то. И она поняла, что это хотят напасть на партизан. А отряд партизанский находился в Лувеньге. И она 18 км от Кандалакши до Лувеньги, в носках, через сопки крутые скалистые прибежала в Лувеньгу и сказала: "Отец, грузятся англичане, грузят и орудие, и все на авиаматку и шлюпы". Дед говорит: "Да, это наверняка на нас хотят напасть".
И отряд рассредоточили, за камнями прятались они, там есть, где спрятаться за камнями. Винтовки не у всех были, у кого жаканами ружья были заряжены. И показалась авиаматка. Она ближе стала подходить к берегу. И разговор пошел, и дед тоже говорил: "Подпускаем поближе, к самому берегу, как близко подойдет, так начнем". Были шлюпки спущены на воду с авиаматки и вот они шли, по 10 человек, по-моему, в каждом шлюпе, и вот они шли к берегу. Да и открыли из ружей и из винтовок огонь. Две было шлюпки уничтожено, всего их было 6 или 8, остальные развернулись, да и обратно к авиаматке.
Дед вспоминал, что выручила Марфа. Если бы внезапно англичане напали, то совсем другой результат был. Дед говорил, что в носках она прибежала, в рубашке ночной.
***
Партизаны, интервенты, кто там был хороший, кто плохой, кто за правое дело воевал, кто не очень, все там было жутко запутано, разве теперь разберешь. А для меня теперь этот памятник - памятник 16-летней девчушке, которая в носках и ночной рубашке прибежала за 18 километров предупредить отца об опасности. И памятник женщине, которая, похоронив своих четверых детей, четверым внебрачным детям мужа по празднкам пироги носила...
